Современный человек давно живет в режиме ассистированного существования. Мы больше не идем, нас ведут. Навигатор подсказывает маршрут, календарь напоминает, когда нужно быть «в ресурсе», а браслет фиксирует фазы сна и пульс тревоги. Все это кажется мелочью, удобством, бытовой помощью; но вместе они формируют новый тип субъекта: полуавтономного человека. Того, кто формально свободен, но его автономия все чаще проявляется в выборе того, какой интерфейс решит задачу за него.
Профессор Марина Владимировна Мельничук , заведующий Кафедрой английского языка и профессиональной коммуникации подчеркивает, что автономия раньше означала способность принимать решения и нести за них последствия. Сегодня это понятие сместилось в сторону правильного выбора алгоритма. Человек не столько действует, сколько утверждает предложенные системой сценарии: маршруты, рекомендации, оповещения, советы. Психологи называют это эффектом когнитивной разгрузки: когда мозг делегирует часть решений машинам, чтобы снизить уровень внутреннего напряжения. Но вместе с усталостью уходит и тонус воли, та самая способность выдерживать неопределенность и принимать решение не по формуле.
По данным ВЦИОМ, в 2024году 94% россиян в той или иной степени осведомлены о технологиях искусственного интеллекта, а доля тех, кто может уверенно объяснить, что это такое, выросла до 60 %. Такие показатели говорят не столько о технической эрудиции, сколько о том, что ИИ перестал быть маргинальной темой и стал частью бытового языка.
Психологи отмечают любопытный побочный эффект: у людей, привыкших к постоянным цифровым подсказкам, снижается толерантность к неопределенности. Даже небольшая пауза перед ответом воспринимается как тревожная. Это состояние напоминает зависимость, но не химическую, а операционную; зависимость от уверенности, что рядом всегда есть подсказка. Человек больше не чувствует себя одним, но и не чувствует себя целиком собой.
При этом полуавтономность не всегда означает деградацию. Она может быть и стратегией адаптации. Мы живем в среде, где информационный поток превышает человеческую пропускную способность. Делегировать часть задач алгоритмам кажется рациональным и правильным решением. Но вопрос не в том, что мы передаем, а что оставляем себе. Ведь если внешние системы берут на себя не только планирование, но и оценку наших действий, формируя личные показатели эффективности, то граница между внутренним и внешним размывается. Если раньше идентичность формировалась через поступки и опыт, то теперь она все чаще формируется через статистику и аналитику: сколько шагов, сколько минут сна, сколько процентов продуктивности. Мы как будто превращаемся в управляемый проект, в интерфейс, который должен быть в исправном, работоспособном состоянии. И чем точнее этот интерфейс, тем меньше в нем пространства для случайности, интуиции, слабости.
Доцент Кафедры английского языка и профессиональной коммуникации Кенетова Рита Биляловна отмечает, что психологический эффект очевиден. Исследования НИУ ВШЭ фиксируют, что ИИ и цифровые сервисы постепенно рутинизируются, меняя ожидания пользователей: технологии уже не вызывают только тревогу, они становятся частью повседневных практик, которые люди воспринимают как данность. Это означает, что вместе с ростом доверия растет и зависимость от инструментария — мы учимся жить через систему и становимся существами, которые нуждаются в самонадзоре, чтобы сохранять контроль, и которым нужен контроль, чтобы чувствовать свободу.
Полуавтономный человек не киборг и не жертва. Он результат эволюции удобства. Это форма существования, в которой человек добровольно ограничивает часть своей автономии ради ощущения стабильности. Его автономия заключается не в действии, а в праве не действовать самостоятельно. Возможно, в этом и есть главная иллюзия эпохи: мы так боимся утратить контроль, что согласились делить его с машинами.
И теперь, когда технологии наконец научились предугадывать наши шаги, мы впервые остались без права на ошибку. Потому что система не допускает ошибок, только настройки. А человек, перестав ошибаться, перестает быть автономным. Он становится частью алгоритма, который когда-то создавал для себя, а теперь работает ради него.
