Статья первого заместителя руководителя Департамента экономической теории С.А.Толкачева подготовлена в рамках выполнения НИР "Разработка модели конкурентоспособности социально-экономических систем в условиях цифровой экономики", государственное задание Финуниверситета, 2018 г.

*** 

Переживаемый период «тектонических процессов глобальной трансформации» (В.В. Путин «Россия сосредотачивается – вызовы, на которые мы должны ответить») в последнее время стало модно называть цифровой экономикой, главным полем битвы которой становится промышленность. Торговые войны, которые развязал президент Трамп, являются борьбой за рынки сбыта промышленной продукции, производимой на территории своей страны. Конкурентные преимущества наций в эпоху цифровизации будут зависеть не от того, какая доля населения оплачивает штрафы по интернету, а насколько успешно «цифровые чудеса» проникают в обрабатывающую промышленность.

Прошел год после появления в июле 2017 года распоряжения Премьер-министра РФ об утверждении Программы «Цифровая экономика Российской Федерации». В число ключевых цифровых технологий данной программы, помимо больших данных (Big Data); искусственного интеллекта (AI); систем распределенного реестра (blockchain); входит также промышленный интернет (IoT). Именно данное направление отвечает за развитие т.н. киберфизических систем на предприятиях обрабатывающей промышленности.

Термин «киберфизические системы» предложила в 2006 году Хелен Джилл из Национального научного фонда США. Бурный толчок к развитию этих систем обеспечила Германии в программе Индустрия 4.0, где было заявлено о модернизации обрабатывающей промышленности – основы экономики страны – на новых принципах.

Правительства развитых стран включили киберфизические системы в приоритетный список инноваций, считая их критически важными для защиты своих национальных интересов.

К киберфизическим системам относятся датчики, оборудование и информационные системы, охватывающие как отдельные предприятия, так и комплексы предприятий, реализующих последовательные этапы в цепочках создания стоимости.

Предшественниками киберфизических систем в производстве являются кибернетические системы, внедрявшиеся в производство со второй половины двадцатого века. В СССР основным народнохозяйственным результатом науки кибернетики были именно кибернетические системы (у нас они были более известны как АСУ – автоматизированные системы управления) для решения управленческих и финансовых задач в реальном производстве. Но АСУ использовались в то время, упрощенно говоря, для подсчета выпускаемой продукции, электроника «не лезла» в сами производственные технологии и не охватывала весь жизненный цикл продукции.

То была эпоха Третьей промышленной революции, которая привела к автоматизации отдельных элементов системы массового производства, создававшегося в эпохи Первой и Второй промышленных революций. В результате первых трех промреволюций была построена современная индустрия массового тиражирования физических объектов заданных свойств.

Четвертая промышленная революция, о которой было полномасштабно заявлено в 2016 году на ежегодной конференции в Давосе, фактически означает интеграцию цифровых и собственно производственных технологий в виде киберфизических систем, обеспечивающих т.н. «умное производство» (smart manufacturing) с помощью «умных машин».

«Умные машины» – единая киберфизическая система – обмениваются потоками данных в режиме реального времени, могут оценивать состояние окружающей среды, вносить корректировки в технологический процесс, обнаруживать и исправлять ошибки – например, реагировать на износ оборудования. При этом обмен данными происходит не только между оборудованием, расположенным непосредственно на одной производственной площадке, но и по всей логистической цепочке поставщиков и потребителей.

Таким образом, киберфизические системы интегрируют компьютерные технологии с физическими процессами обработки материалов, формируя сложные системы, встроенные в окружающую среду и способные воспринимать ее изменения, реагировать на них, самообучаться и адаптироваться.

Удобной точкой отсчета начала Четвертой промышленной революции (конечно, очень условной) является 2010 год, второе десятилетие XXI века. В списке показателей официальной отчетности предприятий появились те, на основе которых можно судить о процессах развертываний новой индустриализации. На основе официальной статистики Росстата и стран ОЭСР в Финансовом университете при Правительстве Российской Федерации в ходе работы над государственным заданием по НИР «Разработка модели конкурентоспособности социально-экономических систем в условиях цифровой экономики» разработан Индекс цифровизации обрабатывающей промышленности, включающий Индекс развития киберфизических систем.

Индекс развития киберфизических систем включает четыре компонента: использование специальных программных средств для управления автоматизированным производством, для проектирования, СRМ, ERP, SCM – системы, а также в качестве обучающих программ.

Тестирование значений индексов на базе статистики Росстата и ОЭСР за 2011-16 гг. показало разнонаправленные результаты.

В России были выбраны шесть наиболее крупных и развитых с точки зрения обрабатывающей промышленности регионов из разных федеральных округов: Московская область (ЦФО), г. Санкт-Петербург (СЗФО), Краснодарский край (ЮФО), республика Татарстан (ПФО), Красноярский край (СФО), Свердловская область (УФО).

Практически все данные регионы показали существенное ухудшение Индекса развития киберфизических систем, который отражает взаимодействие электроники и производственных процессов. В среднем по всем выбранным регионам количество предприятий обрабатывающих производств, использующих специальные программные средства для управления автоматизированным производством, сократилось с 2011 по 2016 год на 22%, для проектирования – на 16%! Предприятия, использующие специальные программные средства в качестве обучающих программ, также уменьшили свою долю на 26%!

И только доля предприятий, использующих СRМ, ERP, SCM – системы, предназначенные для учета и планирования взаимоотношений с клиентами и поставщиками, выросла на 42%. Но это та электроника, которая не участвует в модернизации производственного процесса, а обслуживает пусть не менее важные, но вспомогательные процессы деятельности предприятия. СRМ, ERP, SCM – системы, развивавшиеся последние 25 лет, более соответствуют «кибернетической» стадии, характерной для Третьей промышленной революции.

Т.е. у нас получается цифровизация во времени назад! Не современная «киберфизическая», а устаревшая «кибернетическая». Предприятия сокращают цифровизацию производственных (физических) процессов, и увеличивают цифровизацию обслуживающих процессов!

Но на Западе не так! Там наиболее быстрыми темпами растут показатели киберфизической цифровизации, хотя «кибернетическая» компонента тоже растет, но уступающими темпами. Например, близкая к киберфизическим системам технология автоматической идентификации объектов (RFID), является чемпионом по темпам роста за 2011-16 годы в обрабатывающей промышленности большинства стран ОЭСР. В Великобритании, которая, кстати, несколько десятилетий была образцом якобы успешной страны, отказавшейся от промышленности, ныне происходит бурная реиндустриализация. Доля предприятий, использующих RFID, выросла здесь в 6 раз! В Германии – в 3 раза, но от гораздо более высокой базы, ибо эта страна благополучно не занималась глупостями постиндустриализма. 28 стран ЕС в целом – в 4 раза!

При этом доля предприятий обрабатывающей промышленности, использующих СRМ, ERP системы в ЕС также выросла за 2011-16 годы, но существенно меньше, в полтора раза, все равно обгоняя российские указанные 42%.

Причины нашей неудачной пока киберфизической цифровизации связаны с тем, что российская обрабатывающая промышленность существенно отстает по компонентам «физической» конкурентоспособности применяемого оборудования от Запада. Трудно провести цифровизацию там, где вместо автоматизированного оборудования еще используется несложный механизированный труд! Любая технологическая система должна дойти до пределов ее совершенствования в рамках существующих параметров, прежде чем приступать к ее радикальной модернизации.

Поэтому госпрограмма цифровизации должна быть интегрирована с общей государственной стратегией реиндустриализации и технологической модернизации обрабатывающей промышленности. Необходимо массированное инвестирование в новейшие станки и оборудование, технологические процессы которых требуют цифровизацию. Создавать «киберфизические» системы в полуразрушенных заводских цехах также нелепо, как внедрять цифровые валюты на рынках средневековых менял.

Без этого спустя несколько лет мы будем продолжать рапортовать об успехах цифровизации в сфере финансов и услуг, станем самой передовой страной по удобству электронной записи к врачам, но окончательно потеряем остатки обрабатывающей промышленности.

Источник: Капитал Страны